Артисты в поддержку Павла Устинова: «Неужели вы так боитесь собственного народа?»

Люди театра уже вставали — за Кирилла Серебренникова. Режиссера с биографией, именем, славой. Журналисты и читатели — за Голунова. Рэперы и зрители — за Хаски. Сегодня — всем, не только театральным, газетным, телевизионным, сетевым — пора встать за двадцатичетырехлетнего актера Павла Устинова. Он не успел стать известным. Именно поэтому защищать его должны не только по «профессиональному признаку».

Флешмоб в защиту Устинова в Сети охватил племя блестящих молодых — Юлия Пересильд, Александр Молочников, Эльдар Трамов, Александр Паль, Ирина Горбачева, Никита Ефремов, Максим Галкин, артисты лучших столичных театров, звезды кино. Но где «старшие»?

Да, первым вступился учитель, глава актерской школы, которую окончил Устинов, грандиозный артист Константин Райкин. Как всегда внятно высказался Алексей Бородин. Режиссер Евгений Писарев, признавшийся в своей аполитичности, выступил в защиту. Политика ни при чем, когда государство топчет невинного человека. Топчет не втайне — напоказ. Заодно в прах растирая справедливость: ни одного довода защиты не было принято на суде, он прошел в бесстыдных традициях процессов тридцатых годов прошлого века, когда все было решено заранее, подсудимые оклеветаны, приговоры изготовлены. На наших глазах спрут выхватывает из толпы людей поодиночке и наугад. Отняли одного? Схватим другого. Кто приводит механизм в действие, кто отдает приказы? Ради чего?

…Когда читают имена у Соловецкого камня или на месте срытого в 37-м храма Успения Богородицы на Покровке, поражают профессии расстрелянных — прачка, мясник, экспедитор, священник, рабочий хлебокомбината, учитель. Тогда отняли целую жизнь. Сегодня бессовестно отбирают из нее три с половиной года.

За то, что избили дубинками у всех на глазах. За то, что человек и не думал совершать. За воздух, которым он дышал одновременно с митингующими на Пушкинской площади.

Сегодня уже подрощено не одно поколение «другой России»: никто из тех, кто бьет на митингах, кто врывается в дома с обысками, марширует в масках мимо бронзового Александра Сергеевича, не слыхал о главном пушкинском завете, ради которого выходят на площадь, — свобода и милость! Они видят памятник, но не знают «Памятник».

Но если действительно в театре толпа превращается в народ, Павел Устинов работал и для них. Его случай — тот самый, когда время бить в набат: «Люди мира, встаньте!» Иначе колокол будет звонить по всем.

Полная версия статьи: Новая Газета