ZAMANHO Новости ИнгушетииХарун (Вадим Сидоров), один из создателей движения русских мусульман, его идеолог и лидер. Исламский и русский публицист и общественный деятель
— Протестное движение в Ингушетии — это интересный феномен на пересечении собственно республиканской и федеральной политической повесток. Поэтому, здесь есть два аспекта»: то, как «ингушскую проблему» и ингушский протест как ее концентрацию воспринимают в федеральном политическом пространстве, и наоборот, то каким видится отношение к ним «федерального центра» в самом ингушском обществе.
В части последнего было бы правильно разделять видение общественно-политического авангарда ингушского протеста и его массовой среды. В рядах первого присутствуют такие политики как Руслан Муцольгов, Барах Чемурзиев и многие другие, которые, конечно же, осознают всю глубину проблемы, ее системный характер, выходящий за рамки отношений «федерального центра» и конкретной республики. Но, насколько это можно судить наблюдателю со стороны, среди значительной части простых ингушей, сочувствующих протесту, их проблема не рассматривается как общефедеральная, а видится именно как местная, как проблема взаимоотношений конкретной республики и «федерального центра», попросту говоря, Кремля.
Почему после ухода с поста главы республики Руслана Аушева Кремль неизменно назначает на эту роль людей, отторгаемых ее обществом, которых под конец их правления бывает вынужден чуть ли не эвакуировать из-за непопулярности среди ингушей? Почему каждый раз даже те, кто поначалу испытывают надежды, что новый назначенец Кремля окажется лучше предыдущего, быстро в них разочаровываются? Почему первый из этих назначенцев спокойно смотрел на деятельность в республике эскадронов смерти, ведущих террор против авторитетных фигур ингушского общества и активной молодежи, второй без обсуждения этого вопроса с населением распорядился землями республики, а третий молча наблюдает, как лидеров ее гражданского движения вывозят судить в другой регион, удерживая за решеткой уважаемую взрослую женщину? Чем Ингушетия и ингуши заслужили такое отношение к себе и как изменить эту ситуацию?
Один из ответов на все эти вопросы гласит, что в Кремле по каким-то причинам, национальным ли, религиозным ли, возобладали антиингушские установки. И с этим невозможно спорить — установки Кремля очевидно антиингушские. Но так же очевидно, что они и антидагестанские, антитатарские, антибашкирские, и далее этот ряд можно продолжать перечислением названий других титульных народов российских республик, на национальные интересы которых Кремлем в последние годы ведется целенаправленное наступление. Кому-то наместниками назначают марионеток из числа своих, как ингушам, кому-то и вовсе откровенно чужих, как у дагестанцам, кому-то как башкирам, которые исторически являются мусульманами, назначают главу с православной не только женой, но и детьми, у кого-то как у татар из республиканской образовательной системы вытесняют их язык, и т. д., и т. п.
Однако проблема отнюдь не ограничивается наступлением на позиции нерусских народов. Несмотря на целенаправленную русификацию и насаждение другим народам чуждых им ценностей «русского мира», в отношении самих русских ведется немногим лучшая политика, что видно по вымиранию ударными темпами населенных ими регионов, начиная с областей ЦФО и СЗФО, в которых сформировался русский этнос.
Такое отношение Кремля к регионам России — нерусским и русским — иногда называется московской политикой, московским колониализмом. Это верно, потому что Москва как по сути главная метрополия империи, в которой ее же регионы выступают как колонии, подобно спруту высасывает из них все соки, лишая их перспектив развития и сосредотачивая эти перспективы в одном месте. Однако события конца лета — начала осени этого года наглядно продемонстрировали, что москвичи как граждане сегодня не менее бесправны, чем ингуши — им тоже не дали решить, кого они хотят видеть в своем региональном собрании, отсеяв неугодных политиков, продавив нужных, а активно сопротивляющихся этому бросив за решетку.
Можно ли в такой ситуации надеяться на улучшение отношения Кремля к отдельно взятой республике вроде Ингушетии? Учитывая то, что вся политика в стране в последние годы направлена ровно на противоположное — на закручивание гаек, увеличение поборов и сокращение расходов, на сокращение полномочий регионов и даже местного самоуправления, подобные надежды выглядят наивными.
Пессимистический вывод из этой истории заключается в том, что протесты, основой которых является мотив «дайте/верните что-то нам», перспектив не имеет. Но есть и оптимистический — он заключается в том, что участники всех подобных бесперспективных протестов оказываются перед необходимостью пересмотреть цели своей борьбы и взглянуть на ее перспективы шире.
Возвращаясь к Ингушетии, опять же, необходимо задаться вопросом — а почему неуклонное ухудшение отношения Кремля к ней и падение ее статуса произошло после ухода Руслана Аушева? Что делало Аушева тем политиком, с которым был вынужден считаться Кремль и который в отношениях с ним позволял себе отстаивать интересы республики? Опять же, взглянем на проблему шире — что делало такими политиками Минтимера Шаймиева, Эдуарда Росселя, Муртазу Рахимова, Юрия Лужкова и ряд других региональных лидеров «тяжеловесов»?
Ответ очевиден — прежде всего, это были избранные главы своих регионов, представляющие их интересы в отношениях с Кремлем, а не наместники последнего в нем. Именно упразднение этой избираемости глав республик и остальных субъектов федерации и переход к назначению в них наместников Кремля и стал корневой причиной падения их статуса и превращения их фактически в бесправные колонии. Шире речь идет об упразднении всей системы федерализма, гарантированной конституцией РФ, упразднении федеративного договора и таким образом превращении федерации в России в фикцию. Название государства «Российская Федерация» вследствие этого сегодня можно смело брать в кавычки — никакой федерацией она не является, это унитарное государство, а по сути колониальная империя, где в качестве метрополии выступает узкая прослойка хозяев Кремля и их обслуги, а в качестве колоний — регионы и народы страны.
Неудивительно, что в такой ситуации в оппозиционных кругах все громче дают о себе знать регионалисты и новые федералисты — те, кто считают, что необходимо не просто менять плохого президента на хорошего, но что одновременно с общей демократизацией страны нужно возвращаться к принципам федерализма, то есть, такому положению дел, когда не «центр» принимает решения за регионы, а регионы не только сами все решают за себя, но и определяют объем полномочий этого «центра».
Протесты в таких регионах как Архангельская область и Коми, Калмыкия, Бурятия, Якутия имели и ярко выраженную региональную повестку. Но само собой, объективным лидером в этом ряду были ингушские протесты, которые имели наиболее массовый и общенациональный для своей республики характер. Пока все эти протесты носят разрозненный характер, и есть немало заинтересованных в том, чтобы так продолжалось и дальше — причем, не только внутри российской власти, но и внутри российской квази-оппозиции. В частности, некоторые ксенофобски настроенные либералы, когда им указывают на ингушский протест, представляя его как позитивный пример гражданской мобилизации в регионах, всячески пытаются дисквалифицировать его. Для этого в подобных дискуссиях они заявляют, что если «российская оппозиция» (по сути речи идет о ее столичном бомонде) борется за права и свободы «для всех», то протестующих в Ингушетии интересуют права только для них. Нет сомнений в том, что при других обстоятельствах они будут утверждать это и о других региональных протестах, не находящихся под контролем столичной оппозиции, которая сама не особо склонна поднимать насущные, волнующие регионы и народы России проблемы.
Но стоит ли мириться с этими спекуляциями? Ведь совершенно очевидно, что проблемы ингушей, как и проблемы других регионов и народов в рамках этой колониальной системы не могут быть решены без изменения самой этой системы. Наивно продолжать верить в доброго наместника, которого с чего-то пришлет Кремль, или даже его нового доброго царя в лице очередного лидера столичной оппозиции. А раз так, не пора ли идеологам и лидерам региональных протестных движений начать консолидироваться на подходящей для них платформе?
Харун Сидоров
Шестой Портал
