ZAMANHO Новости ИнгушетииПредставитель Ингушского комитета народного единства Анжела Матиева о протестной волне в Ингушетии в беседе с журналистом Paragraphs Анной Вебер.
– В чем причина народных волнений в Ингушетии?
– Недовольство ингушского народа местной властью накапливалось из года в год, но особенно усилилось в последние несколько лет. Вызвано оно, прежде всего, бессовестным грабежом республиканских бюджетных средств и денежных потоков, направляемых центром в рамках федеральных целевых программ на реализацию различных социально-экономических и культурных проектов. Наибольшее давление на население оказывало и оказывает процветающая в республике коррупция, о которой последние полгода открыто говорят лидеры народного протеста.
Усугубило ситуацию и соглашение, подписанное 26 сентября прошлого года главами Ингушетии и Чечни, в рамках которого чеченской стороне в одностороннем порядке отошло около 10% исконных ингушских земель. С учетом малоземелья в нашем регионе, на 1 кв. км приходится не менее 137 человек, тогда как в российских регионах этот показатель в среднем достигает 8,5 человека на 1 кв. км, а, скажем, в Чеченской Республике – 89 человека на 1 кв. км.
Мы – самая малоземельная республика в Российской Федерации, и как вы сами понимаете, вопрос земли стоит очень и очень остро. Не менее значимым был и факт принадлежности этой земли. На переданной части, а она относится к горной Ингушетии, испокон веков проживали ингушские тейпы, их потомки, не менее 80% которых и сегодня живут в Ингушетии. И представьте себе, когда редкие памятники архитектуры – склепы, твои родовые башни, родовые кладбища передают другой республике, пусть и родственному тебе народу, то это кроме протеста ничего не может вызывать. При этом большая их часть находится в пределах уникального государственного природного заповедника «Эрзи», который расположен на территории, переданной по соглашению. Для чего нужно было резать по живому, зная, как это ударит по ингушам? Лично я думаю, что это не одна причина и не один человек, это совокупность интересов личных и государственных. Ингушетия на свою беду стала «пирогом раздора».
– Возможно, свою роль сыграли и интересы чеченского руководства?
– Абсолютно уверена, что чеченскому народу эта земля не нужна, тем более что там нет ни одного чеченского захоронения. На Кавказе к истории своих предков относятся очень трепетно. Вот, например, в мае на этой территории чеченскими дорожниками при строительстве дороги был частично разрушен уникальный исторический памятник, т.н. Дзурдзукские ворота (крепостная стена – прим. ред.). К своим историческим корням чеченская власть, однозначно, так не отнеслась бы. Краеведы, историки и гражданские активисты Ингушетии подняли шум, обратились с жалобами, и что? Федеральные органы власти глухи и немы. Какие-то неведомые силы прикрывают весь этот произвол и беззаконие, поставив под удар мир и согласие не только в республике, но и во всем северокавказском регионе, а значит, и в России.
– Как изменение Закона о референдуме повлияло на протестную активность в Ингушетии?
– Начавшийся год не принес ингушам улучшения внутриполитической ситуации, наоборот, вновь обострились отношения с региональной властью на фоне того, что последние годы активно в ингушское общество внедрялся тезис о том, что в день депортации ингушского народа, 23 февраля, можно одновременно праздновать День защитника Отечества и вспоминать безвинно погибших в годы депортации ингушей, которых, к слову сказать, осталось лежать в казахстанских и киргизских степях не менее 40 тысяч (порядка 40% ингушского населения). То есть, получается, и пировать, и горевать в один день. Это всегда вызывало негативное отношение населения, а в этом году общественность очень резко и публично высказалась по этому поводу во время митинга в память о жертвах депортации.
Никто из лидеров протестного движения, да и сам народ, не могли допустить и мысли, что на фоне столь сложной общественно-политической ситуации, региональная власть позволит себе пойти еще на какие-то антинародные, противозаконные действия. Но, не тут-то было. Евкуров передает на рассмотрение в парламент новую редакцию законопроекта «О референдуме в Республике Ингушетия», и 14 марта документ принимается большинством голосов и проходит в первом чтении.
Когда же противостоящие произволу в парламенте депутаты получают на руки законопроект, то выясняется, что в ходе подготовки новой редакции в статье 3 законопроекта «О референдуме» чудесным образом пропадает самый главный, основополагающий абзац, в соответствии с которым, на «референдум Республики Ингушетия обязательно выносятся вопросы об изменении статуса, наименования республики, ее разделения или объединения с другими субъектами РФ, изменения ее территории или границ в соответствии с законодательством РФ».
Сам же и.о. председателя парламента Асхаб Сукиев объяснил это тем, что «абзац выпал». После того, как о попытках изменить важный в жизни ингушского народа закон стало известно общественности и начались массовые призывы выйти на митинг, Евкуров отозвал законопроект, чтобы после разъяснения населению поправок, которые необходимо внести, вновь внести его на обсуждение депутатов республиканского парламента.
В целом же новость о потерянном абзаце стала последней каплей в чаше терпения ингушского народа. Волна протестных заявлений пронеслась по всей республике и за её пределами. Доверие к власти и, в частности, к Евкурову, было окончательно подорвано. Народ не увидел для себя другого выхода, кроме как выйти на протестные акции с политическими требованиями, главным из которых теперь уже стала отставка главы Ингушетии.
– Сейчас в республике проходят массовые аресты, арестованы практически все общественные лидеры и десятки молодых людей, участвовавших в митингах. Чего, на ваш взгляд, добиваются этим власти?
– Сейчас в народе широко обсуждается мнение, что вся эта история с «потерянным абзацем» была заранее спланирована, чтобы как следует наказать лидеров и активистов протестного движения. Именно об этом говорит и тот факт, что несмотря на то, что митинг был санкционированным, накануне в республику въехало большое количество военной техники с прикомандированными росгвардейцами. Называлась цифра не менее 700 человек.
Кроме того, известно, что некоторые документы для организации репрессий в отношении лидеров и активистов протеста были подготовлены за несколько дней до начала митинга. Все это указывает на то, что план по реализации провокаций был готов. Реакция молодежи, состояние которой было доведено до предела, была вполне предсказуема. Нужен был небольшой толчок и тогда за жертвами можно будет потянуть как лидеров, так и активистов, обвинив их в организации и применении насилия в отношении представителя власти. Что, собственно говоря, и произошло.
Отвечая на вопрос, чего добиваются власти, скажу следующее. В первую очередь, они полагают, что таким образом смогут снять политический накал в обществе, а затем осуществить очередную подлость – протащить тот же закон о референдуме или придумать что-то еще. Продажное большинство в парламенте есть, так что за ними дело не станет. Но ведь и народ молчать не будет.
– Почему в определённый момент для борьбы с протестующими пришло подкрепление из других регионов?
– Насколько известно, силовики были направлены из Ставропольского края. Понятно, что «крик о помощи» от региональной власти последовал под предлогом, что местные росгвардейцы и другие силовики не пойдут на подавление митингующих в случае необходимости. Но такая необходимость и не возникла бы. Самый простой пример: когда утром 27 марта, в момент подготовки третьего штурма с применением водометов, наши ребята встали между жителями и прикомандированными бойцами Росгвардии, чтобы защитить не только свой народ, но и своих коллег, на видео с места событий четко слышно, как в толпу кричат: «Ничего сюда не кидайте, здесь наши ребята!» (сотрудники батальона ППС Ингушетии). И ни один человек ничего не кинул. Наоборот, все стали одобрительно кричать, и через 10-15 минут, после эмоциональной речи и просьбы к молодежи Ахмета Барахоева, все покинули площадь.
Кроме того, используя «чужих», региональной власти было легче провернуть любую провокацию, проводить обыски в домах лидеров и активистов, да и психологическое давление сыграло не последнюю роль. И потом перед федеральным центром нужно было показать всю серьезность ситуации.
Что самое поразительное, сила применялась и применяется в отношении тех, кто все это время требовал только одного – соблюдения законов и Конституции Ингушетии. Ничего противозаконного эти люди не сделали. Даже то, что они стояли на площади 27 марта, не являлось противозаконным. Это не был митинг, там не было ни транспарантов, ни лозунгов. Люди стояли и ждали начала рабочего дня, чтобы получить либо согласование, либо отказ на продолжение митинга. Никто никаких противозаконных действий не совершал. Сегодня уже понятно, зачем нужно было загонять туда силовиков, применять определенную силу в отношении молодежи, дождаться их естественной реакции, а затем уйти с площади и начать обыски и задержания. Все это для того, чтобы изолировать лидеров и активистов протестного движения.
– Ожидал ли ИКНЕ силового варианта развития событий?
– Не знаю, какого мнения придерживаются мои соратники, но лично я такого развития событий не ожидала, полагая, что если народ предъявляет законные требования, то его нужно услышать и вместе с народом думать, как жить дальше. Нельзя победить народ. Его можно на время задавить, засадить, но победить невозможно. Тем более ингушей. Когда речь идет не о своем, личном, а о народном, то боль, причинённая народу, никогда не стирается с памяти. Это будет передаваться от поколения к поколению. Я не завидую тем, кто останется в народной памяти, как предатель.
– Комитет много раз заявлял о фактах коррупции в Ингушетии, призывал центр создать комиссию и расследовать финансовые преступления. Откликнулся ли центр на ваш призыв?
– Да, откликнулся! О многомиллионных фактах коррупции говорили Барах Чемурзиев и Ахмед Погоров. Сейчас Чемурзиев сидит в заключении в Нальчике, и в отношении него применена мера пресечения заключения под стражу на два месяца, выдвинуто обвинение по ст.318 ч.2. и ст.33. ч.3. а Погоров объявлен в федеральный розыск.
Получается, что федеральный центр не волнует факты процветающей в Ингушетии коррупции. Там важнее быстрее засадить тех, кто разворошил это осиное гнездо, поскольку это бьет по власти в Ингушетии. Получается, она «крышуется» сторонниками? Сочувствующими? Или есть еще какие-то другие причины? Во многих российских регионах борьба с коррупцией ведется, и достаточно успешно, взять тот же Дагестан. Так почему бы не провести такую же проверку в Ингушетии, направить сюда такую же компетентную комиссию? Думаю, они бы здесь очень много интересного обнаружили.
– Как вы думаете, в Кремле вас слышат?
– Вы знаете, очень многие скептически относятся к моему мнению, но я уверена, что информация о реальной ситуации в Ингушетии до президента России не доходит. Она блокируется на уровне его администрации. Ему говорят, что приняты важные решения, а какая-то кучка рвется к власти и пытается использовать ситуацию, чтобы сместить главу. И что должен сказать президент? Конечно, он говорит (если вообще об этом была когда-нибудь речь): наказать и показательно усмирить, чтобы другим неповадно было расшатывать ситуацию в стране. А о том, что целый народ выступает против произвола и беззакония, ему, конечно же, никто не скажет.
Для примера, посмотрите на ситуацию в Дагестане. Почему приостановлен процесс установления границы между Дагестаном и Чечней? Да потому, что глава Дагестана Васильев лично рассказал Путину о сложившейся ситуации, о том, что это может привести к непредсказуемым последствиям, и он не хочет быть главой, которого весь дагестанский народ будет проклинать и вспоминать как человека, по вине которого пролилась кровь ни в чем не повинных людей. И Путин услышал его. Услышал бы он Евкурова? Конечно. И просьбу наложить мораторий на соглашение до лучших времен удовлетворил бы. А два родственных народа, ингуши и чеченцы, сами бы разобрались, кому какие земли принадлежат и как поступить в спорной ситуации. Для этого нужно было просто не мешать им и не втягивать сюда политику и личные интересы.
– Какой реакции из Москвы вы ждёте?
– В январе в администрацию президента РФ было передано обращение на имя В.Путина от имени ингушских старейшин с приложением более 51 тысячи подписей жителей республики (это не менее 25% от общего числа избирателей) с просьбой принять их и выслушать. Ответ ни о чем пришел с подписью клерка среднего звена. Когда об этом рассказали и зачитали ответ перед многотысячным митингом 26 марта, народ был расстроен и рассержен. Кто сообщил Путину, что старейшины народа обратились к нему от имени такого количества людей и просят о встрече? Никто. Мы хотим только одного – понимания. И поддержки в части исполнения законов Российской Федерации. А также приезда компетентной комиссии, чтобы разобрались во всем, что происходит в регионе.
– Что происходит на данный момент в Ингушетии?
– Конечно, такого активного сопротивления, которое было, нет. Но формы протеста меняются в зависимости от ситуации. Председатель Совета тейпов ингушского народа Малсаг Ужахов арестован, а члены совета тейпов один за другим продолжают подавать уведомления на проведение митинга. Из 93 тейпов подали уже шесть, осталось ни много ни мало 87. Думаю, властям сложно будет каждый раз находить повод для отказа, а потом народ и в суд пойдет за ущемление права на свободу собраний.
Сейчас из-за силового давления публичных акций нет, зато молодежь придумывает виртуальные акции. На 9 мая прошла виртуальная акция «позорный полк» о тех, кто предал свой народ. В различных европейских странах прошли митинги, организованные европейскими ингушами в поддержку своего народа.
Самой жесткой стала реакция родственников-старейшин задержанных. На сегодняшний день уже шесть фамилий предъявили свои претензии тейпу Евкуровых с предупреждением, что если с их родными что-либо случится в заключении, то вся ответственность ляжет на их тейп. Это – в соответствии с ингушскими адатами. И здесь шутить или имитировать деятельность никто не станет. Это очень серьезно. Объявление вражды длится в ингушском обществе десятилетиями и заканчивается либо примирением, если это возможно, либо сведением счетов.
– 26 марта была последняя, наиболее активная фаза протестов. Комитет планирует митинги?
– Мы подавали уведомление на митинг в 20-х числа апреля, и нам пришел отказ. Сразу после этого начались обыски и задержания тех наших трех активистов, которые это уведомление подписали. Поэтому, как только в комитет будут приняты новые активисты, а такие люди из числа старейшин и молодежи, имеющие авторитет и уважение народа, есть, то мы возобновим подачу уведомлений на проведение протестной акции. Сейчас, как я уже сказала, уведомления у нас подают члены совета тейпов. Как только они получат разрешение, мы все остальные – и комитет, и президиум конгресса, и просто активисты, встанем рядом и начнем подготовку к публичной акции протеста.
– На ваш взгляд, отставка Евкурова способна изменить ситуацию в ингушском обществе?
– Большое разочарование у народа вызвало то, что Евкуров, вступивший в должность 9 сентября 2018 года (за 17 дней до подписания соглашения) и давший клятву на Конституции РИ защищать свой народ и территориальную целостность республики, отдал на откуп более 34 тысяч га ингушской земли. Считаю, да и вся республика так считает, что если тебя заставляют делать то, что принесет беду и горе твоему народу, то ты должен уйти, просто взять и уйти. И, таким образом, сохранить свою честь и достоинство. Нет никаких оправданий тому, кто говорит, что его заставили. Ведь люди умирали за родину, за свою землю, а здесь всего-то нужно было подать в отставку и дать возможность людям самим решить посредством референдума, хотят они отдать чеченцам 10% своей земли или не хотят.
Поэтому я бы ответила так. Назначение невоенного человека, ингуша с хорошим образованием, имеющего хорошие навыки управленца и хозяйственника, болеющего душой за свой народ, изменило бы ситуацию в республике. В нынешней ситуации, которая сложилась, подчеркиваю, не по вине народного протеста, а из-за бестолковых, антинародных решений региональной власти, нужно искать пути выхода из кризиса. И если мы этого не сделаем как можно скорее, то завтра точка невозврата будет пройдена. Есть конкретные предложения комитета, мы их озвучили месяц назад, но так и не услышали ответа. И если действительно есть желание услышать народ, то нужно начинать говорить с ним без камня за пазухой.
paragraphs.online
