По следам легенды

Шукри Дахкильгов

Утомленные хождением по извилистым горным тро­пам, находясь под впечатлением рокота говорливой Армхи и журчанья ручейков, вдоволь насытившись пьяня­щим альпийским воздухом, на исходе погожего летнего дня мы сидели в прохладной комнате у старого прияте­ля в Джайрахе. Через окно просматривались довольно хорошо сохранившаяся древняя сторожевая башня, а вда­ли — громада Мат-Лоама — Столовой горы.

В непринужденной беседе, как это нередко бывает, от одной темы переходили к другой. И все же главная нить ее вилась вокруг Кавказа, за которым по традиции закрепилась репутация приюта вольности и мужества.

— А знаете, почему у нас так получается? — спросил кто-то из моих спутников. И сам же ответил:

— Лучше я скажу словами Горького: «Я так горячо люблю эту прекрасную страну, олицетворение красоты и силы, ее горы, окрыленные снегами, долины и уще­лья, полные веселого шума быстрых пенистых рек, и ее красивых гордых людей» (1).

Беседа наша продолжалась. В доме гостеприимного хозяина был накрыт стол, и, как принято у горцев, сын его старался предупредить все наши желания.

Уже перед нашим отъездом юноша, внимательно прислушивавшийся к нашей беседе, спросил:

— Откуда происходит название Джейрах? Что оно оз­начает? Дед, помнится, говорил, что старшие вроде так его не именовали. А рисунок той башни, что за окном, запечатлен даже на почтовых конвертах.

Он достал из кармана бережно сложенный конверт и протянул сидящим за столом. Под рисунком была под­пись: «Высокогорное селение Джейрах. Чечено-Ингуш­ская АССР» (2).

Вполне понятно обращение автора рисунка и изда­тельства к замечательным памятникам далекой старины и пропаганде бесценных творений разума и труда гор­ских мастеров — строителей и зодчих. Показывая широ­кой общественности достопримечательности нашей стра­ны, они раскрывают нетленную красоту родной земли.

Саму фамильную башню предков современных Цуровых в Джайрахе мне, конечно, приходилось видеть не раз. Не однажды разглядывал я ее рисунки и фотографии. Однако вопрос любознательного юноши застал нас тогда врасплох.

В самом деле, откуда такое название?

С, давних времен мысль человека занимает проис­хождение слов. Многие и сегодня не безразличны к воп­росу, почему родной аул, город, река или гора носят привычное название. В нашей общей, единой Отчизне у каждого есть еще и дорогой сердцу уголок земли, где он познал ласку матери, сделал первые шаги, изведал пер­вые радости и огорчения. Поэтому закономерно обострен­ное внимание к истории родной, заветной стороны.

Тогда мы так и не смогли ответить на вопрос сына моего друга. Вспомнились слова Гете: «Человек верит, что непонятное можно понять, иначе он не стал бы раз­мышлять об этом».

…Джейрах! Кем и когда дано такое имя аулу? Како­вы его смысл, значение? Сколько ему лет?

В поисках ответа

В разговорном обиходе и письменных источниках по-разному выговаривается и пишется название аула: Джейрах, Джарах, Джайрах (ЖIайрахье).

А слова жIайрахо, жIайрахой означают — джераховцы.

Почему же существует такое разночтение? Без вы­яснения происхождения слова, его этимологии трудно ответить и на этот, и на ранее поставленные вопросы. В подобных случаях, прежде всего, принято обращаться к справочникам, энциклопедиям.

Например, в одной из энциклопедий мы читаем: «Джейраховское ущелье, по которому протекает р. Терек в северных передовых хребтах Большого Кавказа, в 13 ки­лометрах от начального пункта Военно-Грузинской доро­ги» (имеется в виду южная окраина гор. Орджоники­дзе. — Ш. Д.)(3).

В известной энциклопедии Брокгауза и Ефрона, окре­щенной «всезнающей», утверждается: «Джерах — осе­тинское общество Терской области Владикавказского округа, в состав которого входит семь аулов, два на реке Терек, остальные на притоке Макалдона» (4).

В цитируемых источниках очевидны неточности, даже путаница. Ведь Терек не протекает по Джейраховскому ущелью, а лишь в верховьях принимает из него крупней­ший приток — реку Армхи. Да и расстояние от гор. Орджоникидзе до названного ущелья больше двадцати ки­лометров. К тому же Джейраховское общество было од­ним из обществ горной Ингушетии, соседней с Осетией.

Такие просчеты в старых, да и не только старых, справочных изданиях сами по себе досадны, чем бы они ни объяснялись. Жаль, что в многочисленных словарях и энциклопедиях отсутствует и четкое объяснение про­исхождения названия живописного и богатого историей уголка Чечено-Ингушетии, куда устремляются тысячи туристов.

Ведь о Джейрахе и его обитателях немало писали путешественники, историки, этнографы, не обошли его в своих сочинениях поэты и писатели, но и у них мы не находим ответа на наш вопрос, нет и единодушия в оцен­ке названия Джейрах.

Прав историк и археолог В. Б. Виноградов, когда говорит: «Древности Чечено-Ингушетии не сказали сво­его последнего слова. Не сказали его и аулы Джераха — страны башен и легенд» (5).

Джейраховское ущелье еще полно загадок и недопи­санных страниц истории. Даже камни там — сама исто­рия. На обширном пространстве в нем раскинулся от­крытый музей под небосводом. В долине Армхи нагляд­но прослеживаются столкновения и неразделимая связь эпох. Здесь седая древность переплетается с настоящим, вековые обычаи и традиции переосмысливаются и впи­сываются в современность.

Среди письменных источников, в которых упомина­ется Джейрах — Джариехи, район устья Армхи, привле­кает внимание свидетельство историка и географа сред­невековой Грузии Вахушти Багратиони. В «Географии Грузии», написанной в середине XVIII века, Вахушти сообщал, что у впадения Кисто-Дзурдукской реки в Ломеки (Кисто-Дзурдзукская река — Армхи; Ломек и — Терек. Здесь и далее, если не оговорено, примеч. автора.) «находится Джариехи (Здесь и далее выделено автором.), огромная скала, кото­рая огораживает большую долину, скала эта с наруж­ной стороны утесиста, и поэтому чрезвычайно замкну­та, тут имеется большая башня, обведенная подобно крепости стеною» (6).

Путешественник и востоковед начала XIX века Ю. Клапрот, командированный Российской Академией наук на Кавказ, находясь в селении Балта, отметил в сво ем дневнике: «Джариак, или Джариехи лежит на пло­скости с правой стороны реки Мукил, или Макалдона (Мукил, или Макалдон (Маккхалдон) — осетинское название реки Армхи; своих восточных соседей — ингушей осе­тины называют маккалонами.), недалеко от впадения ее в Терек»(7).

В трудах П. Г. Буткова, А. П. Берже, Н. Ф. Грабовского, Н. Г. Казбека, Ф. И. Леонтовича, В. Чудинова и других авторов упоминается о Джайрахе, джераховцах как о местности обитания или как о наименовании ин­гушского племени (8). Об этом же имеются исторические материалы и в архивах (9).

Дореволюционные авторы, писавшие о Джерахе, Джариехи, Жарахи, точно не говорят или вообще ниче­го не сообщают о существовании у устья Армхи населен­ного пункта с таким названием. А современный иссле­дователь Е. Н. Кушева в обстоятельной монографии ука­зывает, что Джейрах, джераховцы, жарахи, ерахонские люди (то есть джераховцы), по данным письменных источников XVII века, — это общество в горной Ингуше­тии, ингушское племя, живущее у впадения реки Арм­хи в Терек (10).

Вот и получается: коренные обитатели устья Армхи издревле именовали себя «жIайрахой» — «жIайрахо» (дже­раховцы — джераховец). Под этим же именем они были известны окружающим племенам и народам. Однако есть джераховцы, было Джераховское общество, существова­ло Джераховское укрепление, но где же, если так можно выразиться, «столица» джераховцев? И что собственно называлось Джайрахом (ЖIайрахом)?

«Столица» была и сохранилась до наших дней, толь­ко название ее до недавнего времени, как мне представ­ляется, было другим.

«История» с географией

В источниках последних полутора веков аул или се­ление с наименованием «Джейрах» или «Джайрах» в ущелье Армхи вплоть до конца двадцатых годов нашего столетия не фиксируется. Так, в полном списке насе­ленных мест Терской области на 1 января 1883 г. и в списках поселений той же области на 1909 г. такое наи­менование аула или населенного пункта отсутст­вует (11).

Во второй половине прошлого столетия Григорий Москвич начал издавать оригинальные путеводители по примечательным местам страны, в том числе и по Кав­казу. Эпиграфом к ним предпосланы слова великого рус­ского ученого Д. И. Менделеева: «Знание своего отече­ства необходимо каждому, желающему с пользой для него трудиться». В путеводителе по Военно-Грузинской доро­ге и в приложенной карте одного из ее участков, где перечислены даже название родников, не говоря о посе­лениях, не значится населенный пункт Джайрах (12).

В 1926 г. во Владикавказе Ингушским облстат-управлением был опубликован очерк «Ингушетия», в котором указаны все населенные пункты автономной области, в том числе и Джейраховского ущелья, но аула с таким названием опять-таки нет (13).

Безуспешными будут его поиски на географических и топографических картах, а также и в итогах переписи населения, проведенной в нашей стране в 1926 г., где перечислены все большие и малые населенные пункты, вплоть до отселка и железнодорожной будки путевого обходчика (14).

В чем же дело? А ларчик открывается просто. Было и есть село Джайрах, и не одно, даже два: Верхний Джай­рах и Нижний Джайрах. Только они, эти аулы, называ­лись в прошлом по-другому, своими исконно ингушски­ми наименованиями.

До недавнего времени местные жители называли их «MIaгIapa кхал» (в источниках — «Могучкал». — Ш. Д.) и «ЭгIара кхал» («Эгочкал») (К х а л — городище, поселение, аул; MaгIapa-кхал — Верхнее село, ЭгIара-кхал — Нижнее село).

Во всех перечисленных выше источниках эти аулы только под такими наименованиями и упоминаются.

На подробной крупномасштабной карте Ингушской автономной области, изданной в 1928 г., в округе Дарьяльского ущелья в долине Армхи также нет поселения с названием Джайрах.

Однако на этой же карте обозначены «Новый Джай­рах» (на берегу Камбилеевки, между селением Шолхи и хутором Гадаборшево. — Ш. Д.), а в ущелье Армхи фик­сируется вершина Джерах-чIож-корта и гидроним Джерах-чIож-хи (ЧIож — ущелье, корта — «голова», вершина горы).

Отметим сразу, что селение Новый Джайрах возник­ло уже в годы Советской власти, когда малоземельным горцам — выходцам из ущелья Армхи были отведены плодородные земли на плоскости.

Современное название «Джайрах» аулам Могучкал и Эгочкал дали тогда, когда по соседству с ними заверши­лось строительство высокогорного санатория «Армхи» — одного из первенцев-курортов в горных районах Север­ного Кавказа, построенного в первые десятилетия после установления Советской власти.

Разросшиеся близлежащие селения слились в одно целое. И с конца 20-х гг. за новым поселением закрепи­лось современное название Джайрах.

Приведенные выше свидетельства показывают, что в XVII — XIX веках в горной Ингушетии, в том числе в долине Армхи, населенный пункт с названием Джайрах отсутствовал. Однако в научной литературе имеется и другая версия.

«Клапрот рассказывает, что против Улагцмикау на реке Макалдоне (Армхи) живут две осетинские фамилии в сел. Ширахекау (Джерах), — пишет Н. Г. Волкова, — состоящем из двух селений: Цурате и Ленате, выше ко­торых живут ингуши, граничащие с гудамакарцами и пшавами. Нетрудно в этих фамилиях узнать известные ингушские фамилии Цуровых Льяновых, впоследствии жителей сел. Джерах, Озьми и Фуртоуг».

Автор приведенного тезиса дает сноску не на труд Клапрота, а на свои полевые этнографические заметки, сделанные в 1970 г. (15)

Далее Н. Г. Волкова подчеркивает, что «определить время появления осетинских фамилий в Джейраховском ущелье довольно трудно» и что «в документах 70-х гг.

XVIII века упоминается старшинская фамилия Цуровых, к этому времени живших в деревне Жарбшимиби (Дже­рах)» (16).

И далее: «Наличие ингушей среди жителей сел. Дже­рах в середине XIX века, видимо, может говорить как о передвижении отдельных групп этого народа в течение Армхи, так и о процессе этнической ассимиляции осе­тинских фамилий ингушами, происходившем в XVIII -первой половине XIX веков» (17).

Предположения автора о существовании здесь посе­ления с названием Джерах, об осетинском происхожде­нии фамилий, как и утверждение о том, что в рассматриваемое время в низовьях Армхи существовали осетин­ские поселения, а ингуши попали сюда лишь в середи­не XIX века, не кажутся ни убедительными, ни доста­точно обоснованными. Так, если убрать пояснение в скоб­ках, в которые автор заключил название селения Джерах, выясняется, что ни у Клапрота, ни в «Материалах по истории осетинского народа» оно (то есть собственно «Джерах») не упоминается. Догадка Н. Г. Волковой о тождестве названия Ширахекау — Джерах вовсе не явля­ется бесспорным фактом.

Против утверждения Н. Г. Волковой о том, что «Цурате» и «Ленате» являлись якобы осетинскими фами­лиями, можно привести ряд аргументов.

Во-первых, сам Клапрот в ущелье Армхи не был. Ве­чером 24 декабря 1807 г. в Балташе (селение Балта. —Ш. Д.) Ю. Клапрот, со слов проводника-переводчика, за­писал фамилии Цурате и Ленате в осетинской транскрип­ции. Несколько позже в Степан-Цминде (Казбеги. —Ш. Д.) им была записана грузинская фамилия Чопикаш-вили как Чобиката (18). Суффикс «та» в осетинском языке означает «сын», что адекватно грузинскому «швили».

Не лишним будет напомнить, что немец Клапрот не знал русского языка, а переводчик-осетин — немецкого, и здесь переводчиком было третье лицо. Общеизвестно, что в ту эпоху переводчики буквально держали в тисках тех, кому они служили.

Во-вторых, ингуши с гудамакарцами (жителями Гу-дамакарского ущелья. — Ш. Д.) и с пшавами прямо не граничили. Между ними обитали мохевцы и хевсуры.

В-третьих, в поселениях Джераховского общества жили не одни Дуровы и Льяновы. Ингушские фамилии Дуровы, Ахриевы, Льяновы, Хаматхановы, Яндиевы, Котиевы и другие, обитавшие в нижнем течении Армхи, были известны по письменным источникам в XVII-XVIII веках, в эпоху царствования в Грузии BaxTaHra.VI, а позже — Ираклия II (19).

В-четвертых, летом 1830 г. генерал Абхазов по пря­мому предписанию командира Отдельного Кавказского корпуса провел ничем не спровоцированную каратель­ную экспедицию в Южной и Северной Осетии и в гор­ной Ингушетии. В Джейраховском ущелье воинской ко­мандой был взорван целый ряд старинных боевых и жилых башен. Среди них была взорвана родовая башня Лья-новых в ауле Фуртоуг (20).

В-пятых, в 1859 г., согласно архивных документов, почти все главы семей Джейраховского общества предста­вили в комитет по разбору поземельных прав горцев Вла­дикавказского округа свои родословные (в том числе и все главы семей Цукровых и Льяновых), из которых яв­ствует, что их родословные насчитывали уже тогда от семи до одиннадцати и больше поколений, и все они считали себя ингушами (21).

И, наконец, необходимо учесть, что фамилия Дуро­вых в ингушской транскрипции пишется как «Чура-къонгаш», а в грузинских источниках упоминается как «Чиушвили». Она, эта фамилия, имеет кроме основной линии родословной еще и два «чужеродных» колена — линии, давно влившиеся в нее. Одна из них — «Соала-наькъан» — ингушская, примкнувшая к Дуровым, а дру­гая, по преданию, ведет свою родословную от выходца из Осетии. Уместно вспомнить, что тот же Клапрот ука­зывал: в ингушском ауле Заурове, у которого был осно­ван Владикавказ, живут «много беглецов» из осетинских ущелий (22).

Одна из линий Льяновых считается чеченского про­исхождения. И вообще в истории ингушских фамилий-братств («вежари» — «вошал») случаи братания и вхож­дения «под руку сильных» было нередким явлением. Так, например, братства Евлой, Хамхой, Оздой и другие состояли из целого конгломерата неродственных патро­нимии, в том числе и иноплеменного происхождения. Подобные явления имели место среди всех горских на­родов Кавказа.

Неправомерным представляется и выделение Дуро­вых как «старшинской» фамилии, так как все ингуш­ские патронимии и фамилии в рассматриваемую эпоху имели собственных старшин.

Еще М. М. Ковалевский отметил, что в горских аулах «столько старшин, сколько фамилий» (23).

Изложенное дает право утверждать ошибочность пред­положения Н. Г. Волковой о существовании селения под названием Джайрах и собственно осетинских поселений в нижнем течении Армхи.

Иное дело, что ингуши и осетины веками жили бок о бок, поддерживали добрососедские отношения, роднились через брачные узы, обменивались опытом ведения хозяйства, приемами строительного мастерства. В их среде был развит институт куначества и побратимства. Спасаясь от жестокого закона кровной мести, ингуши укрывались в осетинских селах, а осетины — в ингушских. Так, в Ингушетию переселились семьи Таутиевых, Тхостовых, Гантемировых, Козыревых, Цаголовых и др. Имело место и обратное явление, когда представители ингушских фа­милий находили приют в осетинских селах. Например, в Северной Осетии издавна проживают Льяновы, чей предок, выходец из Джейраховского ущелья, нашел там убе­жище. Много семей его потомков проживают в Алагире, Эльхотове, Карджине и т. д. Общеизвестны указания на тесные связи между соседями — ингушами и осетинами — в научных источниках. «Границу двух народов составля­ет Терек, — писал более ста лет назад Н. К. Зейдлиц, — а известно, что реки мало разделяют народы» (24).

Встречаются осетинские наименования поселений в устье Армхи, например, Валакау и Калмыкау. При этом нельзя забывать, что и ингуши, в свою очередь, осетин­ские селения, например, Зилги и Заманкул называют Толста-Юрт и Берд-Юрт.

Надо вспомнить и о том, что осетинское «кау» и ин­гушское «ков» адекватны. В том и другом случае они обо­значали понятия «двор», «хутор», «поселение». В источ­никах XVIII столетия, не говоря уже о более позднем пе­риоде, говорится, что с тех пор и до наших дней в Ларсе, Балте, Реданте проживали и проживают ингуши и осе­тины.

К слову сказать, тот же Зейдлиц констатировал, что в Джейраховском обществе «названия деревень имеют двойные названия», характеризующие близость взаимо­отношений ингушей и осетин (25).

Сведения Зейдлица почерпнуты не из вторых рук. Неутомимый путешественник занимался исследования­ми в горных районах Чечни, Ингушетии и Осетии.

Приведенные свидетельства довольно убедительно, как нам думается, говорят о том, что джераховцы (жIайрахой) издавна являлись населением Джераховского общества горной Ингушетии. Их поселениями были Фуртоуг, MaгIapa кхал, ЭгIара кхал, Верхний Озми (Эзми), Ниж­ний Озми (Эзми), Пхьамат (Памет), ГIакъасте (ныне не существующее), расположенные тогда по обе стороны низовий Армхи. Граница обитания джераховцев прости­ралась до Лошхой-чIож-хи.

Высокое Джайраховское плато ограждено с юга Жерахис кари («Кари» (груз.) издавна употреблялась в значении «две­ри», «ворота». Через Жерахи кари пролегала труднопроходимая перевальная дорога, скорее тропа, из Джераховского общества в Хеви, где обитали мохевцы, жители современного Казбекского района Грузии), за которым высится Ох-Кури (Ox-Кури — от ингушского Охкарой-лоам, названия горы).

От этой вершины с юга на север спускается глубокое узкое ущелье Джерахой-чIож, разделяющее на две ча­сти современное селение Джайрах. По нему течет речка Джерах-Iож-хи, левый приток Армхи.

Все эти интересные топонимы — детали местного ланд­шафта, но они очень важны, потому что без них невоз­можно понять, почему ущелье реки Армхи ныне все чаще именуется Джейраховским ущельем.

Стоит, пожалуй, попутно остановиться еще на одной «истории» с географией. По территории горной Чечено-Ингушетии с востока на запад течет река Армхи, а юж­нее, почти параллельно ей — Кистинка (Кистинка — по-ингушски Оахкара-хий). Первая впа­дает в Терек у 21-го километра, а вторая — у 34-го ки­лометра Военно-Грузинской дороги. В ряде трудов исследователей Ингушетии Армхи ошибочно отождеств­ляется с рекой Кистинкой. Эта путаница проникла даже на страницы «Очерков истории Чечено-Ингушской АССР» (26)

Между тем, кто проезжал по Военно-Грузинской до­роге от гор. Орджоникидзе до Казбеги, тот наверняка не мог не заметить слева стекающую с ревом и грохотом, скачущую через перекаты, пенящуюся реку. Это и есть Кистинка. Иногда из-за белой пены над бушующей во­дой ее называют Белой. Вытекает она из Охкаралоам. Долиной Кистинки пользовались жители Верхнего и Нижнего Гвилети – гелатхойцы (Гелатхойцы — так называли жителей аулов Гилте-Гвилети, переселившихся сюда из аула Эрзи, что в Джейраховском ущелье).

Река Армхи, которую А. Берже называл также Ахкарахи, берет начало из высокогорного озера, и питают ее ледниковые воды.

Ингуши называют озеро «Ам», отсюда, думается, произошло и название реки: Ама-ч1ож-хий или Амархий, то есть «река из озера», «река, вытекающая из озера».

Проникшая в источники форма написания корня реки «Арм» вместо «Амар», видимо, простая граммати­ческая ошибка, порожденная иноязычной фонетикой или зафиксированная источниками ираноязычная форма пе­реосмысления исконного вайнахского гидронима.

Географические названия — своеобразные историче­ские памятники, и бережное отношение к ним имеет важное значение и вообще, и для истории в частности.

Кто бывал в Кабардино-Балкарии, не раз, наверное, любовался невысокой горой с экзотическим названием Кинжал. Однако, как думается, не многие знают, что это русское осмысление кабардинского названия къанжол -кровавая дорога, а значит, высота не имеет никакого от­ношения к кинжалу — холодному оружию (27).

Подобных примеров искажений толкования или пе­реосмысления топонимов можно привести множество. Расшифровка географических названий, топонимов, как видно,- дело не простое.

«Преданья старины глубокой»

Многие авторы, исследующие вопрос происхождения ингушских племен и обществ, обращаются к трудам ме­стного просветителя и этнографа XIX века Ч. Э. Ахриева, уроженца села Фуртоуг бывшего Джераховского об­щества горной Ингушетии. В одной из своих работ Чах Ахриев привел бытовавшее среди его земляков предание о том, что «родоначальником Джейраховского общества считается Джерахмат, с незапамятных времен поселив­шийся в ущелье по бокам речки Армхи, впадающей в Терек». Он как будто был выходцем из Персии.

«Во времена его переселения Джейраховское ущелье было совершенно необитаемо, Джерахмат имел около себя 100 человек дружины, находившейся в его подчинении и исполнявшей все его приказания.

Спустя некоторое время после этого переселения в Джейраховское ущелье начали приходить постоянные жители и заселяли свободные места с дозволения Джерахмата» (28).

Советской исторической наукой установлено, что че­ченцы и ингуши являются древними обитателями Кав­каза. Одновременно заметим, что приписывать себе иноземное, иноплеменное происхождение было свойственно фольклору не только горцев Северного Кавказа, но и мно­гих других племен и народов. В далеком прошлом это был один из обычных приемов героизации своего проис­хождения, причем, как правило, с преувеличением роли предков.

Попробуем же внимательно проанализировать преда­ние о происхождении джераховцев, записанное Ч. Э. Ахриевым.

Прежде всего, трудно согласиться с тем, что до «при­хода Джерахмата» долина реки Армхи была необита­емой, и позже ее заселяли с чьего-то «дозволения».

Исследованиями кавказоведов Л. П. Семенова, Е. И. Крупнова, В. Б. Виноградова и других убедительно доказано заселение горной части Чечни и Ингушетии, в том чис­ле и ущелья Армхи, с древнейших времен.

Вчитываясь глубже в приведенное выше предание о происхождении джейраховцев, приходишь к мысли, что руководитель «дружины» Джерахмат — военачальник, приведший из Персии (Ирана) воинское подразделение или отряд.

Строгая дисциплина, на что указывают употребля­емые в тексте термины: «подчинение», «приказание», «дозволение», а также применяемый десятеричный счет, наводят на мысль, что это была не дружина, а скорее войско или крупное военное соединение.

Еще древнегреческий историк Геродот указывал на способ организации древнеперсидской армии по десяте­ричному счету. Тот же принцип применялся монголами и тюрками. И «дружина» Джерахмата, судя по преда­нию, соблюдала ту же структуру.

Джейраховское ущелье, точнее долина реки Армхи, непосредственно примыкает к древнему историческому пути — современной Военно-Грузинской дороге, связыва­ющей Предкавказье с Закавказьем. Дарьял был узло­вым пунктом, соединявшим Восточную Европу со стра­нами Ближнего Востока, местом крупных исторических событий.

На протяжении тысячелетий Центральный Кавказ был ареной взаимодействия и взаимовлияния многих этнических групп различного происхождения.

Кавказ знал немало опустошительных войн. Здесь про­шли киммерийцы, потрясшие основы ряда могуществен­ных государств Древнего Востока. Скифы вторглись в Закавказье и Переднюю Азию через Кавказский перешеек. В последующие века тут проходили сарматы, гунны, ала­ны, хазары, орды Чингисхана и хромого Тамерлана. Поз­же на этот край зарились персидские шахи и турецкие султаны. Алчные и жестокие завоеватели стремились зав­ладеть благодатным Кавказом.

Контроль над перевалами и дорогами Кавказа для завоевателей был очень важен. Ущелье Армхи, как и Дарьял в целом, имели стратегическое значение.

Каждый камень здесь — сама история, а горы и до­лины овеяны легендами и преданиями. И многие из них имеют под собой зачастую вполне реальную почву.

Думается, что и предание о Джерахмате одно из них.

Двенадцать веков Джейраха

Сложившееся в VII веке нашей эры в Аравии теок­ратическое государство в результате непрерывных зах­ватнических войн к VIII веку превратилось в обширную феодальную империю — Арабский халифат (29).

Владычество халифата распространилось на огром­ную территорию от Пиренейского полуострова и Север­ной Африки до Средней Азии и северо-западной части Индии. Попало под власть арабов и Закавказье. В пер­вой трети VIII века наместник арабского халифа в Арме­нии и Северном Иране полководец Джаррах -ибн-Абда-лах-аль-Хаками (Джаррах -в переводе с арабского, как сообщено автору редактором журнала «Эпиграфика Востока» проф. В. Е. Крачковской, означает «хирург») через Дербентский проход или, как его именовали, ворота Баб-эль-Абваб не раз вторгался в се­верные прибрежные районы Каспия, опустошая на сво­ем пути Азербайджан, Дагестан, сея смерть, захваты­вая тысячи пленников и богатую добычу, истребляя не­покорных.

В жестоких битвах с завоевателями бесчисленные жертвы понесли племена и народы Армении, Азербай­джана, Грузии, Дагестана, всего Кавказа (30). В 730 году в кровопролитном сражении недалеко от границ Армении полководец Джаррах был убит, а вой­ско его истреблено. И как память о пребывании здесь чужеземцев завоевателей остались их имена на геогра­фических картах, в местной топонимике. Так, река, у которой произошло последнее сражение Джарраха, была названа именем Джарраха, как и один из мостов на ней (31).

Имя Джарраха, как считается, сохранялось за од­ним из населенных пунктов Кюринского округа южно­го Дагестана еще во второй половине XIX века (32).

В 1684 г. у селения Жарах в Дагестане произошло кровавое сражение дагестанцев с иранскими захватчика­ми (33). По материалам Дагестанского музея краеведения, на этнической карте 1871 г. в Кайтако-Табасаранском округе существовал населенный пункт с подобным наи­менованием (34).

Табасаранский райисполком Дагестанской АССР, отвечая на запрос, подтвердил, что село Джарах просу­ществовало до 20-х гг. XX века. Позже его жители пере­селились. А местность и поныне сохраняет свое старое название. Речь, видимо, идет о деревне, находившейся в 1831 г. во владении майсума Ибрагим-бека в той же Табасарани, называвшейся Джарахом (35).

На территории современного Азербайджана до не­давнего времени было село Джархедж, ныне селение им. Куйбышева (36).

Все это подтверждает высказывание кавказоведа Н. К. Зейдлица о том, что «арабы оставили по себе па­мять» в наименованиях ряда населенных пунктов и дру­гих объектов (37).

Приведенные данные достаточно убедительно, на мой взгляд, свидетельствуют о том, что в ряде районов За­кавказья среди других топонимов арабского происхож­дения имелись и такие, как Джарах, Джерах, а также иные варианты имени грозного полководца и жестокого правителя.

Но еще до своей гибели на многострадальной земле Азербайджана полководец Джаррах совершил походы в Картли — царство Восточной Грузии и через Дарьял — в Аланию. Подробности первого похода амира Джарраха через Дарьяльское ущелье неизвестны (38).

Главными соперниками арабов за обладание Кавка­зом были хазары, многие местные народы, и, прежде все­го, аланы, подвластные хазарам, выступали с ними в со­юзе против арабов.

В 724-725 г. Джаррах снова выступил против алан, опустошил их страну, собрав богатые трофеи и обложив Аланию подушной податью (39).

Эти походы, по свидетельствам историков, имели цель предотвратить хазарские набеги на арабов через Дарьяльский проход, находившийся под контролем алан. В 729-730 г. арабы снова вторглись в Хазарию через тот же Дарьял.

Все эти походы через Дарьяльское ущелье на Север­ный Кавказ (а за короткое время их было три), думает­ся, не могли не оставить здесь следов завоевателей, так же как в Армении, Азербайджане, Дагестане.

По справедливому, на мой взгляд, мнению известно­го кавказоведа Л. И. Лаврова, исследователи до сих пор недооценивают наличие арабизмов в северокавказской топонимике (40).

Говоря об арабских походах через Дарьял, В. А. Куз­нецов вполне резонно отметил, что «одно из ущелий Ин­гушетии до сих цор именуется Джераховским», связав этот факт с пребыванием здесь Джарраха (41).

Действительно, высокое Джайраховское плато в се­верной части главной артерии — Дарьял — должно было привлечь к себе пристальное внимание. Здесь легко было установить контроль над прилегающими ущельями, пе­ревальными дорогами, которые вели в глубь ущелий, как на восток, так и на запад.

Выгодное расположение плоскогорья, которое Вахушти Багратиони именует скалой, наверняка, было исполь­зовано если не самим Джаррахом, то его военачальника­ми как одно из мест стоянки походного стана.

По Дарьялу, на берегах Терека почти нигде нет та­кой обширной более или менее ровной площади, как указанное плоскогорье. Примечательно, что здесь, на Джейраховском плато, в наше время сооружено доволь­но крупное единственное водохранилище, питающее тур­бины высокогорной Эзминской гидроэлектростанции.

В источниках имеются прямые указания на то, что арабы в VIII веке содержали в Дарьяле свой гарнизон (42).

Вахушти Багратиони, видимо, не зря называл Джариехи «войсковым местом». Следует обратить внимание и на то, что М. Г. Джанашвили, редактор и комментатор труда Вахушти, счел необходимым специально оговорить, что «Джариехи» — от «джари — войско», с приставкой «хи» (43).

Как представляется, есть все основания предпола­гать, что гарнизон арабских войск стоял на высоком Джайраховском плато, и здесь имелись их защитные со оружения для охраны от внезапных нападений не поко­рившихся завоевателям древних обитателей края. Даже в 20-х гг. нашего столетия здесь встречалось много гру­бо обработанных каменных плит, остатков былых форти­фикационных сооружений. Эти каменные плиты ни по величине, ни по обработке не являлись остатками мест­ных горских башен.

И, наконец, нельзя пренебрегать арабскими источ­никами. Как писал аль-Баладзори, Язид ибн Усайд Су­дами захватил Дарьял и разместил там гарнизон, полу­чавший содержание от государственной казны.

И еще. В старинном джейраховском ауле Пхьамат живет охотник Мухарбек Кагерманович Дуров. Здесь он родился, вырос, впитал с молоком матери местные пре­дания и легенды. Он хорошо знает, как знал и его стар­ший брат, ныне покойный Джабраил, быт и прошлое своего родного уголка.

В свои немолодые годы Мухарбек Кагерманович все еще сохраняет любовь к опасной и трудной профессии охот­ника за турами. Нередко к его услугам обращаются приез­жие гости из дальних краев и иностранные туристы.

Однажды при случайной застольной встрече в го­стях у общих знакомых Мухарбек обмолвился, что он вырос в местности, издревле известной как «БIи лятта моттиг», то есть «место, где стояло войско» — «Войско­вое место».

Я невольно воскликнул:

«Что ты сказал?»

Сам того, не ведая, М. К. Цуров буквально повторил слова Вахушти Багратиони. Это совпадение тем более примечательно, что он не только не читал, но и не слы­шал об истории Вахушти и с исторической литературой вообще не знаком.

Так изустное предание, как видим, подтвердило, что в Джейраховском ущелье поныне сохранилось древнее название местности «Войсковое место» (44)

Господство арабских завоевателей в Дарьяле не было продолжительным. Укрывшиеся в глубине своих труд­нодоступных ущелий горцы, надо полагать, после изгна­ния иноземных завоевателей возвратились на прежние места обитания.

В память о пребывании здесь отряда, «дружины, укрепленного стана местность, по всей вероятностной получила наименование «скала Джарраха», «стоянка Джарраха», перенесенное потом на горную гряду и не­большую речку, левый приток Армхи. Подобные назва­ния могли дать вернувшиеся к местам прежнего обита­ния жители ущелья Армхи.

Вдумываясь в термин «Джейрах», «Джайрах», прихо­дишь к выводу, что основа его не ингушского и вообще не вайнахского происхождения. Однако у ингушей было имя Дзарахмат — Зарахмат, созвучное с Джарахматом. Подобный антропоним в прошлом был распространен не только среди вайнахов, но и у их соседей — кабардинцев, осетин и других горцев. Бытует имя и в наше время. Не переосмысленное ли это Джаррахмат? Такая версия не исключена. В вайнахских языках окончание «мат», как установлено лингвистами, в ряде слов значит «язык», «место», «страна» (45)

Основоположник ингушской грамматики и письмен­ности 3. К. Мальсагов указывал, что в начале слова зву­ки «з» и «ж» никогда не произносятся согласно написа­нию, а употребляются и выговариваются слитно, как «дз» и «дж» (46).

Можно с уверенностью утверждать, что топоним Джейрах — Джайрах по исторической традиции происхо­дит от антропонима — личного имени. Переосмысление заимствованного слова — имени арабского полководца Джарраха — объясняется, по-видимому, потребностью при­близить его по звуковому подобию к привычным словам. Так, думается, коренное население края могло изменить имя «Джаррах» на «ЖIайрах».

В труде А. С. Сулейманова читаем: «В основу назва­ния ЖIайрах могло лечь одно из следующих: 1. Имя араб­ского завоевателя Джайрахана, совершавшего опустоши­тельные набеги на Грузию и Северный Кавказ. 2. Ж1ар — крест, 3. Жей – талисман» (47).

Следует сразу отметить, что А. С. Сулейманов не обо­сновывает свои предположения никакими доводами и источниками, поэтому эти предположения вызывают, на мои взгляд, серьезные возражения.

Во-первых, историкам неизвестен «арабский завоева-тель Джайрахан». Видимо, автор имеет в виду полковод­ца, упомянутого выше, — Джарраха-ибн Абдаллаха аль-Хакима.

Во-вторых, на пласте топонимики Ингушетии почти не отразились мусульманские религиозные мотивы. Трудно согласиться с тем, что топоним Джайрах возник от термина «жIар», по-ингушски «жIарг» — «крест», проис­ходящего от грузинского «джвари». Возникает естествен­ный вопрос: почему Вахушти Багратиони, М. Г. Джанашвили, Александр Казбеги, Важа Пшавела и другие грузинские авторы вместо «Джариехи», «Жарахи» не употребляли термин из родного им языка «джвари» для обозначения рассматриваемого топонима?

В-третьих, «Жей» — это комментарий к Корану, а не талисман (амулет). В ингушском языке этот термин по­явился только в самом конце XIX — начале XX века, а топоним Жариехи, Жарахи даже в грузинских источ­никах известен несколько веков.

Из всего сказанного можно сделать некоторые выво­ды. Населенные пункты бывшего Джейраховского обще­ства горной Ингушетии, известные до середины 20-х гг. как MaгIapa кхал и ЭгIара кхал, позднее получили наи­менования Верхний Джайрах и Нижний Джайрах. За­тем они слились в одно селение — Джайрах. Смена ста­рых названий произошла тогда, когда в 1928 г. вблизи аулов было закончено строительство высокогорного са­натория «Армхи». В источниках впервые этот факт зафиксировал кавказовед Л. П. Семенов (48).

Топоним «Джайрах» возник у устья реки Армхи, по всей вероятности, как название местности, где распо­лагались аулы, позднее входившие в состав Джейраховско­го общества. И с тех пор они известны под названием «жIайрахой» — джейраховцы. Суффикс «хой» в данном случае — признак принадлежности, поясняющий место обитания, и множественности, по принципу: «эгахой», «гелатхой», «шоанхой», «наьсархой» и т. д.

В предании, записанном Ч. Э. Ахриевым, как и в других легендах, народ сохранил события двенадцативековой давности, связав название местности с реальными историческими событиями, когда вайнахи в союзе с дру­гими народами Кавказа выступали против арабских за­воевателей.

Безвестных авторов — сказителей и хранителей пре­даний и легенд о прошлом — не волновали детали собы­тий, их хронология. Их интересовала, прежде всего, суть деяний, явлений, сами факты из жизни народа. Реаль­ность и вымысел переплетались в одно целое. Сквозь толщу веков в легендах и сказаниях просвечивается ис­торическое зерно, позволяющее в какой-то мере восста­новить по крупицам картины минувших столетий.

Академик Б. Д. Греков хорошо сказал, что «былина — это история, рассказанная народом» (49).

Заслуга Ч. Э. Ахриева состоит в том, что он во вто­рой половине прошлого века записал и ввел в научный оборот этногенетическую легенду, сохранившуюся в фор­ме воспоминаний о реальных исторических событиях, имевших место в горной Ингушетии.

Расшифровка легенд у народов, в прошлом не имев­ших своей письменности, служит важным подспорьем для исторической науки, а географические названия, иногда как будто ничего не значащие, как своего рода собственные имена, сохраняются веками.

Немые свидетели минувших веков, когда они быту­ют в неизменном виде, доносят до потомков дыхание неизгладимого прошлого. Как видим, топонимику («язык земли») прочесть — дело не из простых.

И если нам удалось в какой-то мере пролить свет на историю происхождения легенды, записанной более ста лет тому назад Ч. Э. Ахриевым, то мы вместе с читате­лем вправе вслед за Маяковским сказать:

Я влез

веков двенадцать назад

вот в этот самый

в Дарьял…

Раскрытие тайн географических названий и изуче­ние топонимики Чечено-Ингушетии помогут прочесть неясные страницы истории, географии и этнографии родного края.

Шукри Дахкильгов

Примечания

1.Горький М. Собр. соч. В 3 т. М.: ГИХЛ, 1950-1956.

Т. 23. С. 337.

2. Издание Министерства связи СССР. М., 1970.

23 сентября.

3.БСЭ. Изд 2-е. Т. 14. С. 222.

4.Брокгауз Ф. А., Эфрон И. А. Энциклопедический словарь. СПб, 1883. Т. 10. С. 536.

5.Виноградов В. Б. Тайны минувших времен. М., 1966; Он же. Рассказывают горы // Дон. 1966. № 1. С. 184-186.

6.Вахушти Багратиони. География Грузин // ЗКОРГО. Тифлис, 1904. Кн. 24. Вып. 5. С. 150, 151.

7.Клапрот Ю. Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807, 1808 гг.. Берлин, 1812-1814 Т. 1. Гл. 31. С. 209; Осетины глазами русских и иностранных путешественников (XIII-XIX вв.). Орджоникидзе, 1967.

С. 122, 123.

8.Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавка­за с 1722 по 1803 гг. СПб., 1869; Берже Ад. П. Чечня и чеченцы. Тифлис, 1859; Граб веский Н. Ф. Экономиче­ский и домашний быт жителей Горского участка Ингушевского округа // ССКГ. Тифлис, 1876. Вып. 9.; Каз­бек Н. Г. Военно-статистическое описание Терской обла­сти. Тифлис, 1888. Ч. 1.; Чудинов В. Окончательное покорение Осетии // КС. Тифлис, 1889. Т. 13.

9.ЦГВИА, ф. 414, д. 301, ед. хр. 95-130.

10. Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией в XVI-XVII вв. М., 1963. С. 62, 64, 66, 356, 357.

11. Казбек Н. Г, Указ. соч. С. 207, 208; ТК на 1910 г.

Владикавказ, 1909.

12.Москвич Г. Путешествие по Кавказу. Пг., 1915.

С. 240, 241.

13.Тусиков М. Л. Ингушетия: Экономический очерк.

Владикавказ, 1926. С. 176-190.

14.Поселенные итоги переписи 1926 г. Т. 14. Изд. Северо-Кавказского Крайстатуправления. Ростов-на/Д., 1928. Отд. оттиск. С. 1-7.

15.Волкова Н. Г. Этнический состав населения Се­верного Кавказа в XVIII — начале XIX в. М., 1974. С.128,144.

16.Там же. С. 128, 129.

17.Там же. С. 129.

18.Осетины глазами русских… С. 121, 123.

19.АВПРИ, ф. 110, оп. 1, лл. 22-27.

20.ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6238, лл. 1-25.

21.ЦГА СОАССР, ф, 291, оп. 1, ед. хр. 28; ф. 252, оп. 1, л. 50.

22.Осетины глазами русских… С. 117.

23.Ковалевский М. М. Первобытное право. М., 1886. С. 10.

24.Зейдлиц Н. К. Поездка в Галгаевское и Джейраховское ущелья // ИКОРГО. Тифлис, 1873. Т. 2. С. 161.

25.Там же. С. 147.

26. Очерки истории Чечено-Ингушской АССР. Гроз­ный, 1967. Т. 1. С. 5; По Чечено-Ингушетии: Путеводи­тель, Грозный, 1969. С. 95.

27.Коков Дж. Н. Кабардинские географические на­звания. Нальчик, 1966. С. 61; Коков Дж.Н., Шахмурзаев С. О. Балкарский топонимический словарь. Нальчик, 1970. С. 83.

28.Ахриев Ч. Ингуши, их предания, верования и пове­рья // ССКГ. Тифлис, 1875. Вып. 18. С. 2.

29.Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962. С. 202

30. Там же. С. 207.

31.Баладзори А. Книга завоевания стран / Пер. с араб­ского де-Гуэ. Баку, 1927. С. 16.

32.ССКГ. Тифлис, 1870. Вып. 3. С. 42.

33.Шихсаидов А. Р. Новые данные по средневековой истории Дагестана // Уч. записки Дагестанского фили­ала АН СССР. Махачкала, 1971. Т. 9. С. 147.

34.Письмо зам. директора Дагестанского краеведче­ского музея № 111 от 27.05. 1971 г.

35.Письмо Табасаранского райсовета депутатов трудя­щихся Даг. АССР № 17/18 от 14.05. 1971 г.

36.Письмо зав. отделом Президиума Верховного Со­вета Армянской ССР № 04-10 от 31.05. 1971 г.

37.Зейдлиц Н. К. Описание Бакинской губернии // ИКОРГО. Тифлис, 1875. Т. 4. Вып. 1. С. 21.

38.Артамонов М. И. Указ. соч. С. 202.

39.Баладзори А. Указ. соч. С. 16.

40.Лавров Л. И. Топонимические заметки // КЭС М 1980. Т. 7. С. 216.

41.Кузнецов В. А. В верховьях Зеленчука. М., 1977. С. 12.

42.Живописная Россия. СПб., 1883. Т. 9. С. 13.

43.Вахушти Багратиони. Указ. соч. С. 143.

44.Информация М.К. Цурова, 1918 г. р., сел. Джайрах, Назрановского района ЧИАССР. 1981. 12 августа.

45.Мальсагов 3. К. Грамматика ингушского языка. Грозный, 1963. С. 36, 125, 142, 150.

46.Там же. С. 8.

47.Сулейманов А. С. Топонимия Чечено-Ингушетии.

Грозный, 1978. Ч. 2. С. 7.

48.Чеботаев Н. П. Солнечная долина Армхи // Изв. Ингушского НИИ краеведения. Владикавказ, 1928. Т. 1. С. 170 и др.; В горах Ингушетии // Изв. Ингушского НИИ краеведения. Владикавказ, 1930. Т. 2. С. 270, 273.

49.Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 7.

Ghalghay.com

По теме:

«Хазарский фронт». Столетняя война мусульман за Кавказ

Израиль откроет прямое авиасообщение с предполагаемой столицей Новой Хазарии — Дербентом

Кавказ тысячу лет назад: между исламским халифатом и хазарским каганатом

Месть спустя 1300 лет?

Ингушетия — новая Палестина в проекте «Новая Хазария»

Тимур Гази: Ингуши пример для всех нас, они делают всё правильно, но бесполезно стучаться в Кремль, решения принимаются не там

Ингушетия, Чечня и Татарстан могут исчезнуть. И вот почему Рамзан Кадыров не будет против